Почему-то раньше, когда я была маленькой девочкой, я никогда не задумывалась, как и чем живут мои родители. Я воспринимала их просто как своих родителей. Я не удивлялась, почему мама, сидя до полночи, шьет мне очередное эксклюзивное платье… Почему моет полы, когда уже все легли спать… Почему гремит кастрюлями рано утром в выходной… Я думала, что ей очень нравится такая ее жизнь и она получает от нее удовольствие. Только став сама мамой, я поняла, что и мне придется теперь получать такое «удовольствие» от такой жизни.
Я часто вспоминаю, как мы жили. И каждый раз удивляюсь, как можно было содержать в чистоте всех детей и дом в придачу, не имея элементарных условий… У нас не было удобств, то есть они были, но были на улице, во дворе! В нашем доме не было ни воды, ни слива, ни туалета! И при этом никто не жаловался!
С утра до позднего вечера мы околачивались на улице, забегая домой под истошный крик матери из форточки, чтобы просто засунуть хлеб с маслом в рот и запить глотком воды. Нам было всегда некогда – некогда поесть, некогда поспать. Я была всегда очень тощей. Я много бегала и практически ничего не ела. Маме было стыдно перед людьми за меня. Когда она заставляла меня есть, то всегда в качестве стимула говорила, что ее могут лишить родительских прав, если ее ребенок будет очень тощий. И я, из страха, что могу, по своей вине лишиться матери, чего-то там начинала жевать.
Мои коленки были похожи на два тощих мосла, на которых никогда не заживали ссадины и болячки. Эти бесконечные свои раны мы зализывали на месте трагедии, в буквальном смысле, плюнув на листок подорожника, и чем грязнее был листочек, тем быстрее затягивались наши раны. И когда в субботу мама тащила меня в баню, там я орала от боли, когда она, стараясь, не задеть мои раны намыливала меня мочалкой… И, вся я, была, как один большой синяк. Сейчас таких детей редко увидишь на улице. Наши дети сейчас гладкие и упитанные. Мы клеим им бактерицидный пластырь на малюсенькую ссадинку, загодя обработав перекисью и вспоминаем про увечье целую неделю… Сейчас нужно приложить максимум усилий, чтобы выпроводить дитя на улицу погулять…, по ходу мотивируя его лишением компьютера, телевизора, планшета… А тогда, мы были — дети асфальта!!! Мы целый день носились по улицам, играя, то в прятки, пугая голубей на чердаке, то принимались играть в мяч, стуча им в стену соседнего дома, и хозяйка каждый раз ругала нас, за то, что не даем спать ее ребенку… Мы бесконечно прыгали в «классики», через веревочку, через резиночку, знали миллион игр с мячом, любили тихую и хитрую игру в «колечко»…
Мы все время откуда-то прыгали, почему-то мы в то время были какие-то прыгучие. Мы лазили на деревья, а потом орали, чтобы нас спустили обратно. И на следующий день, мы все равно опять лезли на это дерево и учились спрыгнуть так, чтобы не сломать себе шею…
Сейчас наши дети катаются с красивых цветных горок, прыгают на благородных батутах…
Когда созревали яблоки в соседнем дворе, мы становились охотниками. Мы паслись у этой яблони весь вечер, обманывали сторожа, крича совсем в другом месте, да сторожу было «фиолетово» до нашей яблони, просто мы вытаптывали красивые ухоженные газоны, как стадо бизонов, своими сандалетами, и ломали ветки яблони, когда пытались достать самое крупное яблоко… Я помню вкус тех яблок до сих пор. Как мы могли есть эти абсолютно дикие яблоки… Еще мы драли зеленую сливу и ели ее полным ртом, торопясь, и ее едкая кислота, кажется, поражала каждый нерв моей неокрепшей нервной системы. И все-таки это было вкусно. Вкусно из-за того, что мы успели надрать и проглотить эту сливу первыми…
Сейчас наш холодильник забит вкусными яблоками пяти сортов и наши дети ни за что не полезут на дикую яблоню, рискуя своим драгоценным здоровьем…, и не будут есть даже спелую местную сливу, когда в магазине лежит крупная импортная…
Еще помню, что в начале каникул школа давала нам, ученикам, задание – собирать траву. Городские — не поймут. При этом, в конце дневника была нарисована страшная фраза «переведен (не переведен) в … такой-то класс», и этот перевод зависел не только от учебы, но и от этого сбора травы. Поэтому я очень серьезно относилась к этому заданию, так как очень боялась, что после всех моих учебных мук меня могут не перевести в следующий класс из-за какой-то там травы… Но, это было еще не все. Школа так просто не хотела нас отпускать. Поэтому недели две я добросовестно стригла крапиву на всех углах своего поселка, а потом шла еще и отрабатывать на пришкольном участке, поливая и очищая от сорняков наши овощи, которые мы будем поедать в школьной столовой на будущий год. После всех этих трудов, получив наконец заветное «переведена», с длиннющим списком литературы, которую нужно будет прочитать за лето, со вздохом облегчения, мы шли отдыхать…
Сейчас наши дети забывают про школу еще в майские праздники, и май считается месяцем, для подготовки к каникулам.
Все лето мы, чем только не занимались! С мамой мы ходили за ягодами пешком за три километра от дома! Вот сейчас я думаю, мне тяжело сходить с мальцами в поликлинику на прививку, этот поход выбивает меня из привычной колеи. А тогда маме было, нет ничто, собрать двоих детей, конечно, мы были уже не грудные младенцы, но все же! И пока мы не набирали целое ведро – мы даже не заикались с братом об обратной дороге домой. И я, вися всю дорогу на ведре, которое несла мама, трещала как трещотка, как я ей помогаю и как ей со мной легко, а она шла молча и просто с улыбкой устало кивала мне… И потом, придя наконец домой, невероятно уставшие, голодные, как сто китайских партизанов, мы начинали перебирать эти ягоды…
Потом, когда папа купил мотоцикл, наша жизнь качественно улучшилась. Теперь я ездила как все нормальные люди… в багажнике… так как мотоцикл с коляской был трехместный… И папа каждый раз, боясь, что у него отнимут права, заставлял меня нырять туда и прикидываться картошкой, и каждый раз, когда я ехала в абсолютной темноте, я живо представляла себе, как будут смеяться милиционеры, когда вместо картошки в багажнике найдут живую девочку!
Сейчас наши дети катаются исключительно на машинах, желательно на иномарке, мы любовно пристегиваем их ремнем безопасности и всячески храним от всяких неприятностей.
Потом, когда мы немного подросли, мы пересели на велосипеды! Теперь мы легкими бесшумными стайками носились по поселку. И это ощущение полной свободы и полета я запомнила на всю жизнь. В июле мы делали набеги на поля с горохом. Мы набирали целые сумки молодых стручков, и потом еле-еле выползали с поля, набив не только сумки, но и животы. И каждый раз мне не хотелось уезжать оттуда, и я мечтала построить временную хибару посреди этого поля и пожить там некоторое время…
Наши дети не знают вкус того гороха. Когда мой сын приезжает летом к бабушке, он равнодушно проходит мимо грядки с горохом, которую бабуля организовала специально для «голодных» внучат… И вообще, много каких вкусов они не знают… Не знают вкус свежеиспеченного хлеба, за которым нас посылали родители, и выстояв невероятную очередь, мы получали на руки по две буханки ржаного, духмяного и хрустящего хлеба, который мы почти всегда не доносили до дома, обгрызая и обгладывая его со всех сторон… И ничего вкуснее не было.
Еще мы убегали купаться на речку, убегали днем, когда родители были на работе, мы облазили всю речку вдоль и поперек, и вода была при этом такая студеная, что ломило коленки… И когда мама вечером спрашивала, чем я занималась весь день, я упорно врала, что я весь день просидела с книжкой на лавочке и при этом мой мокрый купальник предательски трепыхался на веревке у нее на глазах…
Сейчас мы любовно возим детей на юг, на ласковое теплое море…
Потом, когда мы совсем подросли, мы устраивали пикники, уходили с утра на речку, пекли картошку, ели ее не очищая кожуры вместе с золой, и смеялись друг над другом глядя, у кого чернее рот… Помню, взяли много «ЮПИ», мои сверстники поймут о чем речь, чисто химический порошок с привлекательным запахом заморских фруктов, оставляющий незабываемый стойкий цвет на кружке, развели его, получилось ведро – пей — не хочу! Мы сидели и пили его, когда места в желудке совсем не осталось, мы просто стали ждать естественного процесса избавления от жидкости. Нам было так жаль выливать этот божественный и модный напиток, что мы пили его всю обратную дорогу, обманывая друг друга, тайком выплевывая его…
Наши дети не знают вкус печеной картошки, зато они знают вкус чипсов, нашпигованных опасными для жизни химикатами…
Наше лето было таким насыщенным, нам хватало времени и покуролесить и перечитать горы книжек. В моем самом замечательном детстве было все!!! Я не упустила ничего! Даже собака меня кусала, ну как же, за лето, да не быть покусанной собакой. Я вообще всегда любила собак, но они со мной мои чувства не разделяли, и поэтому с завидным постоянством нещадно меня кусали… И потом меня возили в больницу и пугали, что если я буду опять приставать к незнакомым собакам, то мне сделают сорок уколов в живот. Но сделали всего два и отправили домой! И потом я долго всем врала, что мне сделали сорок уколов… А потом мы с подружкой ловили пауков в их бане, и нечаянно увидели рыбу, которая сушилась на веревке, и мы ее сгрызли, а потому, что было нельзя, то мы сильно торопились, и я непременно должна была проглотить здоровенную косточку. И когда меня дома приперли к стенке с допросом, почему я совсем перестала есть, я была вынуждена признаться, что сыта по самое горло соседской рыбой! И потом была история, как в городе из меня извлекали эту кость, до сих пор помню бледное лицо моего отца, когда доктор объявил, что будет меня замораживать. А так как смысл слова «замораживать» я тогда не понимала, то мой мозг мгновенно среагировал и дал яркую картинку, как меня заворачивают, как курицу, в пакет и кладут в морозилку… От испуга, я так широко раскрыла рот, что врач не спеша, с легкой усмешкой, все же вытащил эту занозу из моего горла. Вы думаете, я перестала с тех пор есть рыбу?!
Мне жаль, что мои дети никогда этого не поймут. Как провести лето нашим детям, что бы каждый день запомнился на всю жизнь?!
© Наталья Белянкина