Гуляла себе одна носатая гадюка, гуляла, смотрит, а уже время ланча. А вокруг, как назло, нет никого. Никто с ней обед разделить не хочет. Тем более, в качестве основного блюда. Уже и сумерки подкатывают, тут — оппа. Лежит что–то. Страшное до ужаса. Но жрать же — не жениться. Один раз только зажмуриться надо, а не жить всю жизнь. Гадюка уже и рот открыла, но видит, еда с нее ростом будет. В длину, может, и поменьше, а в ширину и по весу — явно поболе. Впрочем, бабушка рассказывала, что не раз такое хавала. Лишь бы рот открывался. Один раз даже шляпу съела. В общем, надо жрать!
Милая и симпатиШная, по мнению ее жениха, сколопендрочка мирно дремала под закатным солнышком и тут вдруг приоткрыла глаз и заметила, что ее едят. Как–то беспардонно. Без здрасьте, извините. Ну, что делать? Вспомнила, что ее именем прямоходящие самки самых мерзких подруг называют и давай в ответ тоже жвалами шевелить. Все, что попадается перемалывать. Печень так печень, почки так почки. Перед смертью хоть пополдникать, да сытой помереть.
А гадюка удивилась, конечно. Вроде, она ест, но при этом ее едят. Странно все это. Но додумать не успела. Что–то в ней лишнее съели.
А сколопендра чувствует, сытая уже, а еще жрать и жрать. И воздуха что–то маловато. Но вот уже стенку прогрызла и голову высунула.
— Свобо…, — и сдохла от счастья.
Вот так бывает… Природа!
